Итоги археологических исследований 1948—1953 гг.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ГОРОДИЩА

Систематическое изучение боспорских городов, проводившееся в течение последних двух десятилетий особенно энергично на Керченском п-ове, коснулось, главным образом, приморской полосы, прилегающей к Керчи. Объектом раскопок были городища (Мирмекий, Тиритака, Нимфей и др.), лежащие непосредственно на побережье. При всех индивидуальных особенностях каждого такого населенного пункта, входившего в состав Боспорского царства, все они в совокупности обладали одной характерной общей чертой, которая выражалась в тесной связи их с торгово-промысловой жизнью Боспора и, в частности, с навигационной торговлей. Это, естественно, отражалось и на составе населения, а вместе с тем и на культурном облике поселений.

Остатки многочисленных укрепленных и неукрепленных сельских поселений, лежащих в глубине Керченского п-ова, раскопкам не подвергались. Между тем они представляют большой интерес. В них обитало, главным образом, местное население, в быту и культурном укладе которого сохранились черты своеобразия в неизмеримо большей степени, чем в приморских городах, где также обитали в большем или меньшем количестве представители местного, не греческого по своему происхождению населения. Эллинизация таких «континентальных» поселений, особенно тех, которые находились в отдалении от крупных городских центров Боспора, естественно, должна была быть менее глубокой.

Имея в виду приведенные выше соображения, Боспорская экспедиция уже давно держала в поле своего внимания городище, расположенное на возвышенности около дер. Ивановки в 17 км к юго-западу от Керчи (рис. 1а и 16). Городище, детально описанное в свое время Дюбрюксом (Публикации найденного в архивах ЛОНИМК АН СССР и Государственного Эрмитажа описания городища и планов его, составленных Дюбрюксом в 20-х годах прошлого столетия, посвящена нами специальная статья «Боспорский город Илурат» (СА, XIII, стр. 174 сл.).), впоследствии, на протяжении целого столетия, не подвергалось исследованию.

В 1933 г. городище у дер. Ивановки, выделяющееся своей хорошей сохранностью, было отмежевано и включено в список важнейших археологических памятников восточного Крыма, подлежащих государственной охране (МИА, №4, 1941, стр. 2; П. А. Сухов. Археологические памятники. М—Л., 1941. стр. 120, № 85).

В период 1936—1940 гг. городище многократно обследовалось Боспорской экспедицией. В 1940 г. были произведены небольшие пробные раскопки на территории, прилегающей к древнему поселению с юго-востока.

Сопоставление планов и описания городища, составленных Дюбрюксом (рис. 2 и 3), с современным состоянием памятника показало, что данное городище за минувшее столетие сравнительно мало изменилось. (Описание городища и планы, составленные Дюбрюксом, являются для нас документами исключительной ценности. Но, как мы уже показали в упомянутой статье (СА, XIII), коренная ошибка в понимании данного памятника, донущзнная Дюбрюксом, состояла в том, что он воспринимал античное укрепленное поселение, занимающее северный угол возвышенности (на плане Дюбрюкса—А), как «акрополь» некоего обширного поселения, раскинувшегося к югу и юго-востоку от этого «акрополя». Детальному описанию остатков примыкавшего к «акрополю» поселения Дюбрюкс уделил много внимания. 13 действительности же, как теперь установлено, то, что Дюбрюкс называл «акрополем», и является боспорским городом крепостью. Что касается тех остатков примитивных сооружений, которые уцелели на довольно обширном пространстве, прилегающем к крепости, то они возникли уже после того, как сама крепость и находившееся внутри нее поселение прекратили свое существование. Это остатки, возможно, какого-то кочевнического стойбища раннесредневекового времени (подробнее об этом см. в указанной моей статье, стр. 187—188).)

Предварительные разведочные исследования приводили к выводу, что городище у дер. Ивановки представляет собой остатки поселения, небольшого по занимаемой площади (основная его территория составляет около 2.5 га), но очень сильно укрепленного и, очевидно, игравшего важную роль в военно-оборонительной Системе европейской части Боспора.

Рис. 1а. Общий вид городища с севера.

Сборы вещевого материала, производившиеся во время разведочных обследований, указывали на первые века нашей эры как время существования данного поселения. Правда, о осыпях с северо-западной стороны городища были обнаружены в 1939 г. кремневые поделки, относящиеся еще к эпохе бронзы, но эти отдельные находки не меняли общего вывода. Они лишь указывали па то, что место, занимаемое крепостью, было обитаемо задолго до греческой колонизации восточного Крыма и образования Боспор-ского царства.

Исследователи, которые в 20-х годах прошлого столетия впервые обратили внимание на городище у дер. Ивановки, сделали несколько, правда неудачных, попыток отождествить это городище с населенными пунктами Боспора, упоминаемыми у древних писателей.

Рис. 1б. Общий вид городища и раскопок с северо-востока.

К числу таких попыток принадлежит гипотеза Бларамберга, видевшего в горо дище у дер. Ивановки остатки боспорского города Тиритаки. Ошибочность гипотезы Бларамберга и причины этого заблуждения в настоящее время вполне выяснены.1 Достаточно сказать, что у Птолемея и в перипле Анонима Тиритака отмечена в числе городов, расположенных на побережье Боспора Киммерийского, тогда как древнее поселение у дер. Ивановки, если даже нынешнее Чурубашское озеро в античную эпоху было заливом, находилось от последнего на расстоянии нескольких километров и к прибреж-ным поселениям никак принадлежать ни могло. Локализация Тиритаки на побережье пролива в районе пос. Аршинцева (бывш. Камыш-Бурун) не подлежит сомнению.

Рис. 2. План городища Илурата и прилегающей к нему местности. Съемка Дюбрюкса.

Рис. 3. План городища Илурата. Съемка Дюбрюкса.

О боспорских поселениях, лежавших вне береговой полосы, античные писатели ничего не сообщают. Исключение составляют Плиний Старший и особенно Птолемей. Последний перечисляет ряд населенных пунктов внутри Крыма, включая его восточную часть, соответствующую Керченскому п-ову, и приводит географические координаты, уточняющие местонахождение этих поселений.

От Птолемея мы и узнаем, что ближайшим к северо-западу от Тиритаки поселением был Илурат(SC, I, стр. 234). При переводе координат карты Птолемея на современные линейные измерения получается, что Илурат находился на расстоянии около 12 км от Тиритаки ((СА, XIII, стр. 203—204)). Это отвечает действительному расстоянию между городищем Тиритаки и городищем у дер. Ивановки. Поэтому имеются все основания предполагать, что у дер. Ивановки сохранились развалины города Илурата, обозначенного на карте Птолемея ( Как известно, еще раньше было локализовано на южном берегу Крыма упоминаемое Птолемеем таврское поселение Харакс, превращенное в I в. и. э. в опорный пункт римских оккупационных сил. Основании для отождествления боспорского городища у дер. Ивановки с птолемеевским Илуратом имеется отнюдь не меньше.)

Как и у прочих поселений, находившихся в Крыму за пределами береговой полосы, наименование Илурата явно негреческое. Оно, очевидно, связано с местным населением восточного Крыма.

Основа имени г. Илурата близка к этническому названию елуров — скифского племени, упоминаемого в словаре Стефана Византийского со ссылкой на греческого писателя эллинистического времени Дексиппа (SC, I, стр. 259.).

Таким образом, если мы вправе отождествить городище у дер. Ивановки с птолемеевским Илуратом, то одновременно мы можем, на основании вышеуказанных соображений, высказать предположение, что название данного поселения указывает на местное, по всей видимости скифское его происхождение.

В 1947 г. отрядом Боспорской экспедиции были предприняты на городище у дер. Ивановки, а одновременно и на прилегающей к городищу территории некрополя

разведочные работы, включавшие в себя и небольшие раскопки (М. М. Кублано в. Итоги археологических изысканий в районе дер. Ивановки (Керченский полуостров) в 1947 г. Предварительный отчет. Уч. зап. Педагог, инст. им. А. И. Герцена, т. 68, стр. 27—51 ).

Летом 1948 г. Боспорская экспедиция впервые развернула раскопки Илурата в достаточно большом масштабе. Были расследованы в двух местах оборонительные стены и прилегающие к ним участки внутреннего поселения, а также один из больших зольников, находящихся по соседству с городищем характеристика результатов раскопок 1948 г. была дана в моей статье (СА, XIII, стр. 190 сл.)..

Эти первые работы сразу же выявили яркое своеобразие, а вместе с тем и замечательную сохранность Илурата — его оборонительных сооружений и жилых кварталов. Указанное обстоятельство открывало весьма заманчивую перспективу дальнейших планомерных раскопок данного поселения, поскольку здесь представлялась вполне реальной возможность полного его раскрытия с восстановлением общей планировки поселения, системы фортификационных сооружений и облика каждой постройки, входившей в состав кварталов Илурата.

Результаты первого же сезона исследований, произведенных в Илурате, убеждали в том, что именно здесь представляется возможность с исключительной полнотой выяснить жизнь рядового населения Боспора первых веков нашей эры.

Хронологическая характеристика Илурата, намечавшаяся еще при предварительных разведочных обследованиях городища, полностью подтвердилась, как только были начаты широкие раскопки городища на двух его участках (1 и III). Оба эти участка были заложены в 1948 г. так, чтобы исследование поселения сопровождалось одновременным раскрытием оборонительных стен: юго-восточной и северо-западной.

В последующие годы раскопочные работы и были направлены на систематическое расширение обоих участков с расчетом дальнейшего их слияния и образования одной большой площади раскрытого поселения (рис. 4) (На участке I работы велись за отчетные годы непрерывно. Что касается участка III, то здесь раскопки производились в 1948—1950 гг. и после двухлетнего перерыва возобновились в 1953 г. Инструментальная съемка плана городища выполнена в 1952 г. геодезистами Е. М. Вутовичем и Т. Д. Панасенко).

Рис. 4. План городища Илурата.
Инструментальная съемка 19J2 г. с обозначением раскопанных участков 1948 —1954 гг.
1 - раскопапнан часть оборонительных стен;
2 — нераскопаннан часть оборонительных стен;
3 — стены здании жилых кварталон I —III вв:
4 — улицы и переулки; а —стены зданий VIII—IX вв.;
в — границы раскопанных учостков.

Стратиграфическая характеристика городища Илурата, определившаяся в 1948 г., осталась в основном неизменной в течение всех дальнейших раскопок, планомерно продолжавшихся до 1958 г. включительно.

Выяснилось, что развалины внутригородских кварталов непосредственно возле оборонительных стен перекрыты наиболее мощным слоем, достигающим вдоль юго-восточной линии стены 3 м глубины, у северо-западной — 2.25 м, по направлению же к средней части городища он уменьшается до 1.25 и 1.50 м. В значительной своей части слой состоит из строительного материала от разрушенных каменных стен зданий. Громадный завал, преимущественно бутового камня, перекрывает довольно тонкий собственно культурный слой, залегающий на уровне древних полов помещений, дворов, причем последние, как и поверхности мостовых улиц и переулков, обычно представляют собою выступавшую в древности на дневную поверхность природную скалу, которая подвергнута искусственному выравниванию посредством стески (Характерной особенностью Илурата является то, что все постройки здесь возведены на скале.). Находящийся под завалами культурный слой, т. е. совокупность вещевых и органических остатков, отложившихся в результате протекавшей здесь некогда жизни людей, невелик: он составляет, как правило, всего лишь 20—30 см. Стратиграфически городище в его расследованных частях является однослойным (Обнаруженные в 1950 г. на участке III остатки здания VIII—IX вв. не влияют на эту общую характеристику стратиграфии Илурата (см. ниже, стр. 134).). Относительно небольшое скопление культурных отложений на территории поселения объясняется отчасти ограниченностью времени, в течение которого протекала тут жизнь, а главным образом тем, что рядом с поселением, за границами оборонительных стен, существовали огромные зольники, где и скапливался мусор, удаляемый из жилых кварталов.

Культурный слой на участках I и III достаточно насыщен вещевым материалом и прежде всего керамическим (доминирующее положение в нем занимает лепная посуда), а также пищевыми остатками в виде костей домашних животных, которые в изобилии обнаруживаются в помещениях домов.

В своей массе вещевой материал хронологически укладывается в первые три века нашей эры. Вещи I в., притом второй его половины, малочисленны, в культурном слое на городище они встречаются спорадически. Значительно обильнее представлен II в., и больше всего при раскопках внутригородских развалин найдено вещевых находок III в. Важной в датировочном отношении представляется группа краснолаковой столовой керамики. В общей массе находок в Илурате она сравнительно немногочисленна, поскольку основной, ведущей группой здесь является керамика лепная, но тем более важны сравнительно редкие экземпляры краснолаковых сосудов, которые позволяют уточнить хронологические этапы жизни поселения.

Характерно, что вся совокупность собранных за отчетные годы фрагментов краснолаковои керамики не выходит, с одной стороны, за границы середины I в., с другой — за пределы III в (См. в настоящем томе статью Л. Ф. Силантьевой «Краснолаковая керамика из Илурата».). Это, вполне согласующееся с наблюдениями над прочим поддающимся хронологическому определению материалом (особенно в этом отношении важны монетные находки), приводит к определенным выводам.

Культурные отложения Илурата, в тех пределах, в каких они уже исследованы, говорят о протекавшей в нем жизни в течение второй половины I и II—111 вв.

В полном соответствии с тем, что дали раскопки городища, находится и материал, полученный в результате расследования одного из зольников с юго-восточной стороны городища.

Культурный слой тут имеет глубину 5.20 м; он состоит из бесчисленных тонких прослоек золы, которую в течение продолжительного времени сносили сюда жители города. В зольнике много обломков самой разнообразной посуды, большое количество костей животных и т. д., т. е. всего того, что обычно содержит культурный слой городища, с той лишь разницей, что здесь это все сконцентрировано вне городских строений. Показательно, что и в зольнике не обнаружилось вещей более ранних, чем вторая половина I в., преобладает же вещевой материал II—III вв.

И на городище, и в наслоениях зольника многочисленны обломки больших амфор бос-порского производства, которые характерны для позднеримского времени. Но в Илурате бросается в глаза тот факт, что при весьма обильных сборах керамического материала мы не находим образцов краснолаковой керамики, характерных для IV в. и хорошо известных теперь благодаря раскопкам Тиритаки, где культурные отложения IV в., содержащие такого рода позднюю краснолаковую керамику, выражены в высшей степени четко.

В силу сказанного мы делаем заключение, что жизнь в Илурате закончилась во второй половине III в.

При раскопках 1948—1953 гг. на обоих основных раскопочных участках в илуратских жилищах первых веков нашей эры найдена серия обломков шлифованных каменных топоров (Они изготовлены из габбродиорита, базальта, кварцита, сиенита и порфирита.) (рис. 5) и отдельные фрагменты керамики (рис. 6), относящиеся к эпохе бронзы. Если к тому же мы вспомним случайные находки в 1939 г. кремневых поделок, уже упомянутых ранее, то возникшее еще при разведочных работах предположение о вероятности существования на месте Илурата селища в период поздней бронзы можно сейчас считать вполне подтвердившимся.

В разных местах городища во время раскопок обнаружено несколько единичных предметов (фрагмент донышка чернолако-вого скифоса, обломок остродонной амфоры, кусок черепицы с клеймом, содержащим имя фабриканта Астидама, и др.), относящихся к IV—III вв. до н. э. Эти находки показывают, что на месте Илурата, по-видимому, протекала жизнь и в эллинистический период, но конкретные ее формы не поддаются пока выяснению. Малочисленность находок указанного периода говорит о том, что сколько-нибудь значительного поселения тогда здесь не было.

Весь массовый материал Илурата, как уже сказано, принадлежит к первым трем столетиям нашей эры. В границах именно этого периода надлежит рассматривать возникновение как оборонительных стен Илурата, так и находившихся под их прикрытием внутренних кварталов поселения.

Рис. 5. Обломки каменных топоров эпохи бронзы.

Рис. 6. Обломки сосудов эпохи бронзы.

На главную  |  Общая библиография |  В библиотеку |  
[1] |  [2] |  [3] |  [4] |  [5] |  [6] |  [7] |  [8] |  [9] |  [10] |  [11] |  [12] |  [13] |  [14] |  [15] |  [16] |  [17] |  [18] |  [19] |  [20] |  [21] |  [22] |  [23] |  [24] |  [25] |  далее