Участок I

Дом 1

Дом 1 (рис. 15). Он представляет собой примыкающий к оборонительной стене обширный комплекс помещений 1—5, сгруппированных по трем сторонам большого двора 6, откуда имеется выход на перекресток двух улиц — 1-й Продольной и 1-й Поперечной (рис. 16).

Ширина 1-й Продольной улицы 2.40— 3 м; на протяжении 13.50 м она идет в юго-западном направлении, а затем делает поворот на северо-запад, где тянется, как ее продолжение, 1-я Поперечная улица, которая к настоящему времени раскопана на протяжении 25 м.

Рассмотрим группу сооружений, расположенных по сторонам двора 6.

Прежде всего здесь мы обнаруживаем хорошо сохранившиеся остатки бокового здания, состоящего из трех смежных помещений— 1, 2, 3 (рис. 17). В плане это здание образует вытянутый с юго-востока на северо-запад несколько косой четырехугольник; занимаемая им площадь составляет около 109 м2.

Главный вход, шириною 1.30 м, ведет из двора в помещение 2, откуда можно пройти как в помещение 2, так и в помещение 3.

Помещение 2 невелико: 2—2.50x5.90 м. В юго-западной его половине имеется пли-товая вымостка, которая доходит до дверного проема, где устроен порог высотою 0.20 м. Со стороны двора вдоль порога поставлены на ребро небольшие каменные плитки, образующие невысокое ограждение. Последнее сделано в целях предотвращения затекания воды со двора в помещение.

Рис. 15. План дома 1 на участке I.

Вымостка у двора, прилегающая к дверному проему, на 0.40 м выше уровня каменного пола в помещении.

На второй этаж вела лестница, от которой остались три каменных ступени (рис. 18). Остальная часть лестницы была, вероятно, деревянной.

К каменным ступеням лестницы (ширина их 1—1.03 м, высота трех ступеней 0.48 м) с северо-восточной стороны пристроена каменная загородка: вдоль стены и параллельно ей, на расстоянии 0.60 м, поставлено на ребро по две плиты. Длина этого сооружения 0.67—0.70 м, ширина 0. 88 м, высота 0.59 м.

Пространство, огражденное с двух сторон плитами, а с третьей лестницей, служило для ссыпания кухонного мусора; оно оказалось заполненным золой и большим количеством костей, являющихся пищевыми отбросами.

В северо-западной стене помещения 2 устроено окно, выходящее в соседнее помещение 1. Оконный проем облицован плитами; его ширина 0.62 м, высота 0.42 м (рис. 17).

В притолоках двери (ширина проема 1.25 м), ведущей из помещения 2 в соседнее помещение 1, сохранились вырубки от засова, с помощью которого запиралась дверь (рис. 19а).

Проход в помещение 1 оборудован двумя каменными ступенями. Глинобитный пол в помещении 1 на 20 см ниже выстланного плитами пола помещения 2.

Помещение 1 (5.80—5.90x6.80—6.97 м) — самое большое в здании (рис. 17); оно имеет отчетливо выраженный жилой характер, поскольку в восточном углу его находится четырехугольная печь (0.65x1.20 м), а в северном и западном углах устроены огражденные плитами «закрома».

Стенки печи образованы из каменных поставленных на ребро плит; спереди имеется проем — устье топки. Внутреннее про-странство печи, т. е. топки, высотой 0.35 м занято посредине каменным четырехугольным столбиком, обмазанным толстым слоем глины с примесью самана, в результате чего образовался выступ, направленный к устью печи. Благодаря выступу внутренность топки как бы разделена на два отделения. Топка полна золы, поверх нес сохранились куски плоского перекрытия в виде глиняной, с примесью самана, плиты (толщиной 2 см), сильно обожженной, как и все прочие части печи. В дальнейшем при раскопках илуратских домов такие печи, различные только по степени сохранности и некоторым мелким деталям устройства, стали обнаруживаться почти во всех жилых помещениях. С постепенным накоплением наблюдений удалось позднее полностью реконструировать устройство илуратских печей (см. стр. 77).

Однако только в данном помещении уцелела, благодаря хорошей сохранности его юго-восточной стены, одна деталь, имеющая, по-видимому, прямое отношение к печи. Мы имеем в виду устроенное над очагом окно, упоминавшееся уже при описании помещения 2. Вряд ли можно сомневаться в том, что это окно было дымовытяжным. Печь топили по-черному. Через отверстие в глиняной крышке печи дым шел в помещение, но через находящееся над печью окно он тягой воздуха удалялся в соседнее помещение — коридор, где, вероятно, вверху было устроено отверстие для удаления дыма (Точно так же устроено окно над очагом в доме III—IV вв., раскопанном в Тиритаке на участке XV (МИА, № 25, 1952, стр. 117)).

Между дверным проемом и печью находится каменный столик. Известняковая плита (0.65x0.94 м, толщина 0.05—0.10 см) лежит на двух камнях-подставках. Высота столика всего лишь 0.44 м. Второй подобный же «стол», но более высокий, по-видимому, был возле северо-восточной стены, но от него сохранились только подставки в виде двух плит высотою 0.57 м, разделенных промежутком в 0.48 м.

Рис. 16. 1-я Поперечная улица на участке I; на заднем плане оборонительная стена - пояс А.

Рис. 17.

Рис. 18. Нижние ступени лестницы в помещении 2.

Крайнее юго-восточное помещение 3 примыкает непосредственно к оборонительной стене; сохранившаяся ее высота — 2.90 м (см. рис. 7). В него можно пройти из помещения 2 через дверной проем шириной 0.90 м. Помещение 3 имело еще и другой вход, устроенный рядом с оборонительной стеной. Этот дверной проем прекрасно сохранился (рис. 19б). Он направлен в узкий, вымощенный плитами проход, выводящий во двор.

Размеры помещения 3: 4.48—4.53Х Х5.38—5.45 м. Стены его сохранились на значительную высоту (1.37—2.55 м). Пол в средней части вымощен плитами, поверх них была сделана глиняная смазка. Над помещением был второй этаж (На него вела лестница, находившаяся в помещении 2). Вероятно, этим вызвана значительно большая толщина северо-восточной стены (1.35 м) в сравнении с другими стенами дома (0.55—0.60 м). В оборонительной стене, ограничивающей помещение, на высоте 2.40 м от пола помещения имеется паз — след межэтажных перекрытий.

Во всех помещениях найдены фрагменты лепных сосудов, амфор и в очень небольшом количестве фрагменты краснолаковой посуды. Наиболее многочисленную группу находок составляют фрагменты крупных красноглиняных боспорских амфор с массивными ручками: или несколько приплюснутой формы с продольным рифлением наружной стороны, или круглые в сечении, и с гладкой поверхностью. В меньшем числе представлены обломки узкогорлых амфор с ребристыми ручками из глины светлых (оранжевого или желтовато-коричневого) тонов. Одна такая амфора III в. найдена под каменным столиком близ печи в помещении 1 (рис. 20, 1) (Аналогичные амфоры, найденные в Танаисе, изданы Т. Н. КНИПОВИЧ (Танаис. 1949, стр. 73); см. также: МИА, № 25, 1952, стр. 96, рис. 114, 4.). На плечах амфоры процарапан знак, напоминающий букву А.

На рис. 21, 1 представлена обнаруженная в том же помещении верхняя часть амфоры другого типа. Она горазо больших размеров, у нее широкое, воронкообразное, расширяющееся кверху горло, массивные ручки. Но глина этой амфоры совершенно такая же, как и у амфоры узкогорлой, изображенной на предшествующем рисунке. Глина светлая, желтовато-коричневого тона и содержит примесь в виде множества черных крупинок. Этим она весьма напоминает глину синопских эллинистических амфор.

По-видимому, один и тот же производственный центр (южное Причерноморье, может быть, Синопа) выпускал во II—III вв. амфоры двух образцов — малой емкости узкогорлые и вместительные с широким воронкообразным горлом.

На полу найден разбитый пифос, дно которого было частично впущено в пол. Вкопанным также оказался большой лепной горшок (верх его не сохранился), причем внутри горшка лежала пирамидальная глиняная подвеска — «грузило». В помещении 1 еще найдено 14 подвесок, из них одна имеет боковые грани, украшенные вдавлениями (рис. 22, 5).

Оригинальным является кувшин (И/48=245), от которого сохранились, к сожалению, не все части: отсутствует ручка и почти все горло (на рис. 23,1 сосуд дан с предположительным восстановлением утраченного). Кувшин изготовлен на гончарном круге, поверхность сосуда снаружи светлокоричневого цвета, в изломе глина серая. Туловище желобчатое; горло, по-видимому, тоже было украшено желобками. Нижняя часть горла орнаментирована косыми врезами. Далее, у основания горла, сделано утолщение, которое также орнаментировано врезами, глубокими и направленными в другую сторону. Ниже, на плечах, следуют три пояска врезов, из них последний, самый нижний, соответствует направлению врезов на утолщении у основания горла. Очень возможно, что этот кувшин является изделием местных илуратских гончаров. Не менее интересен красноглиняный сосуд, от которого уцелели обломки верхней части. На рис. 23, 3 сосуд дан в восстановленном виде, при этом его нижняя часть восстановлена предположительно — по аналогии с другими подобными сосудами. Плечи в верхней части украшены выпуклым пояском с круглыми вдавлинами. Ниже следуют чередующиеся ряды выемок и прочерченного волнистого орнамента. Ручки горизонтальные, рифленые, с круглыми плоскими налепами на изгибах.

Рис. 19 . Отверстие для засова в дверном проеме.

Рис. 19б. Вход в помещение 3.

Обнаружены в помещении 1 и два светильника: один лепной, открытый, другой закрытого типа, с плечами, орнаментированными рубчиками (рис. 24, 1). Такого рода светильники характерны для III в.

В помещении 2 оказалось несколько фрагментов краснолаковых сосудов, найдена также глиняная пирамидальная подвеска для натягивания нитей основы в ткацком станке.

Довольно многочисленны были керамические находки в помещении 3, где близ пола обнаружен значительный слой сгоревшего дерева, а также серия больших согнутых железных гвоздей (рис. 25), вероятно от перекрытий, уничтоженных пожаром. Кроме амфорных обломков, здесь найдены: лепная миска, раздавленная тяжестью огромного каменного завала, заполнявшего помещение, фрагменты стеклянного сосуда, куски какого-то железного орудия, а также несколько бусин.

Здание с помещениями 1—3, несомненно, было жилым.

Отметим еще одну небезынтересную архитектурную деталь этого здания. Своим северным углом оно выходило на улицу. Чтобы избежать повреждений стен дома проезжающими по улице повозками, что особенно возможно на повороте, в нижнем ряду кладки внешнего угла здания уложена массивная плита с наклонно стесанным выступом, выходящим за линию стены дома на 0.30 м (рис. 26, 1). Аналогичный выступ имеет угол дома, расположенного на противоположной стороне той же 1-й Продольной улицы (рис. 26, 2).

Двор 6 простирается на юго-запад до помещения 5. На юго-восточной стороне двора расположено помещение 4, примыкающее к оборонительной стене (рис. 27).

Атмосферные осадки выводились из двора на улицу через водосток, устроенный в стене, ограждающей двор с северо-западной стороны (стена эта является продолжением одной из стен помещения 1). Водосток устроен в нижней части кладки стены и представляет собой перекрытое плитой отверстие. Его ширина 0.20 м, высота 0.30 м (рис. 28, 1, 2).

Рис. 20. Амфоры малоазийские. III в. н. э. 1 — из помещения 1 (участок I); 2 — ив помещения 22 (участок III).

В юго-западной части двора находится помещение 5. Оно почти квадратное в плане, располагает одним входом, устроенным между юго-восточной и северо-восточной стенами; ширина проема 1 м. Внутренние размеры помещения: 5.10x5.50 м. Кладка стен бутовая, на глине, но по качеству кладка несколько хуже, нежели в прочих строениях, объединяемых тем же двором.

Пол в помещении 5 состоит из подтесанной, сильно растрескавшейся природной скалы. Две стены (юго-восточная и северозападная) помещения 5 пристроены вплотную к стене соседней усадьбы. Помещение 5 имело, по всей вероятности, вспомогательно-служебное назначение, во всяком случае оно не было жилым. В нем почти не было никаких находок.

Значительный интерес представляет помещение 4. Оно имеет вид продолговатого сооружения, пристроенного двумя своими стенами к оборонительной стене (рис. 27). От всех других ближайших построек оно совершенно независимо: между помещением 3 и помещением 4. имеется узкий коридоро-образный проход (рис. 17), упирающийся и оборонительную стену; с другой (юго-западной) стороны помещение 4 отделено от соседнего помещения 8 узким промежутком 0.67 м, через который выводились атмосферные осадки из другого дома, расположенного к юго-востоку (см. ниже, рис. 33а). Вода отсюда шла во двор 6 и далее через упоминавшийся выше водосточный люк на улицу. Естественный наклон местности, понижающейся с юго-запада на северо-восток, вполне обеспечивал сток атмосферных вод с городской территории в балку, ограничивающую крепость с северо-востока.

В помещении 4 хорошо сохранились обе короткие стены (северо-восточная и юго-западная) и гораздо хуже — длинная северозападная стена, идущая параллельно оборонительной стене. На значительном протяжении в средней своей части она полностью уничтожена. В уцелевшей кладке этой стены, высотой всего лишь 0.37 м, близ восточного угла сохранился дверной проем шириною 1.10 м. Был ли это единственный вход в помещение 4 или имелся еще и другой — неизвестно вследствие неудовлетворительной сохранности стены. Внутренняя длина помещения 13.80—14.20 м, ширина 5.15— 5.30 м.

Кладка стен показывает, что при возведении настоящей постройки были частично использованы стены бывшего здесь ранее какого-то здания. Стена, замыкающая помещение 4 с северо-востока, в нижней своей части (до 1—1.17 м) выведена из бутового камня на глине, выше же идет совершенно иная кладка — из тесаных плит; сохранившаяся ее высота — 0.55 м (рис. 29). Очевидно, более ранняя стена (бутовая) была позднее надложена штучной кладкой. Кладку из плит с незначительной добавкой бута имеет и северо-западная стена. Юго-западная стена сплошь бутовая, она сохранилась в высоту до 1.90 м.

Рис. 21. Горла амфор. III в. н. э. I — ив помещения 1 (участок I); г—из помещения 4 (участок I).

До возведения помещения 4 занимаемая им площадь была использована как-то иначе. По-видимому, первоначально это пространство около оборонительной стены не было за строено, на что указывают следы водостока, обнаруженные в помещении 4. Водосточный канал шириной 0.60—0.75 м шел от оборонительной стены на северо-запад. При сооружении стен помещения 4 канал, выложенный с боков плитками известняка, был засыпан землей и большим количеством мелкого камня, а северо-западная стена помещения пересекла этот канал и отрезала его от двора. Внутри помещения 4, в юго-западной его части, резко выделяется возвышение в виде площадки, образуемые выступающим массивом материковой скалы, подвергнутой обработке каменотесными орудиями (рис. 30). С северо-восточной стороны скала отвесно обрублена, сверху же суммарно выровнена с выделением особого четырехугольного воз вышения, занимающего южную угловую часть площадки.

Рис. 22. Ткацкие подвески. III в. н. э.

1, 2, 3 — из помещения s (участок III); 4 — из помещения 12 (участок III); 5 — из помещения 1 (участок I); 6 — из помещения 3 (участок III); 7 — ив помещения 9 (участок I); 8 — из помещения 25 (участок III).

Площадка, образованная из скалы и возвышающаяся над земляным полом средней части помещения на 0.53 м, расположена во всю ширину помещения — от северозападной его стены до оборонительной стены, замыкающей помещение с юго-востока. Общие размеры ее 2.90x5.30 м. Так как выход скалы, использованный для устройства площадки, имеет большие неровности, которые нельзя было устранить подтеской и обрубкой, то для выравнивания переднего края (скала тут сильно понижается в сторону оборонительной стены) применена кладка из одного-двух рядов. камней. В углу, между краем площадки, который надложен плитами, и оборонительной стеной, устроена выкладка из камней, уложенных в один ряд на земляном полу. Передняя сторона этой кладки (высотою 0.30 м) образует в плане дугообразную линию. Примерно посредине площадки, возле переднего ее края, стоит четырехугольная каменная ступа (0.30 X 0.43 X 0.55 м). Одна сторона ступы отбита, взамен же отбитой части приставлена плоская каменная плита. Вероятно, ступа была использована в данном случае не по прямому своему назначению.

Мы уже отмечали наличие на площадке, в угловой южной ее части, особого искусственно вырубленного возвышения (длина 3.05 м, ширина 1.40 м), выступающего на 0.23 м над остальной поверхностью площадки. На этой возвышенности, довольно правильной прямоугольной формы, имеется воронкообразное углубление; рядом с ним обнаружены следы большого костра; в слое золы оказалась часть скелета козы.

В оборонительной стене над площадкой на высоте 1.15 м высечена ниша (наибольшая высота 0.32, ширина 0.48, глубина 0.48 м). Вторая подобная же ниша (наибольшая высота 0.26, ширина 0.50, глубина 0.56 м) находится в средней части помещения.

В северо-восточной части помещения пол тщательно вымощен известняковыми плитами. Вправо от входа над вымосткой воз-вышаются две пары поставленных на ребро плит, являвшихся, по-видимому, подставками для столов. ( Крайняя плита первой пары расположена на расстоянии 0.80 м от оборонительной стены; размеры плит: 1) 0.78x0.60x0.13 м; 2) 0.79Х X 0.67X0.17 м; промежуток между ними 0.52 м. Вторая пара плит отстоит от первой па 0.95 м; размеры плит: 1) 0.73x0.67x0.20—0.32 м; 2) 0.62Х Х0.15—0.37x0.30 м (часть плиты, очевидно, отбита, вследствие чего ее высота столь неравномерна)).

Рис. 23. Сосуды. III в. н. э.

1 -из помещения I (участок I)- 2-из помещения 11 (участок III); 3 - из помещении I (участок I); 4 — из помещения 27 (участок I). -

Рис. 24. Светильники. III в. и. э.

1 — из помещения 1 (участок I); 2 — из помещения 15 (участок I); 3 — из помещения 1 (участок III); 4 — из помещения 15 (участок I); 5 — из помещения 15 (участок I); в — из помещения 26 (участок I).

Самое неожиданное открытие при раскопках помещения было сделано в восточном его углу. Здесь обнаружено особое сооружение, состоящее из треугольной плиты, поставленной вершиной книзу и занимающей но отношению к восточному углу помещения диагональное положение. Отгороженный плитой промежуток заполняла плотно слежавшаяся земля. На земляном заполнении, отчасти опираясь на верхний край передней треугольной плиты, сверху лежала небольшая плита и еще одна плитка меньшего размера, на которой находился человеческий череп, обращенный лицевой стороной на восток (рис. 31). Под черепом обнаружены четыре шейных позвонка, причем самый нижний из них имеет ровный срез, явившийся результатом рубящего удара, нанесенного острым металлическим орудием. Представляется несомненным, что голова была отрублена.

Рис. 25. Железные гвозди.

После удаления черепа и тех каменных плит, на которых он лежал, было подвергнуто расследованию заполнение промежутка, отгороженного треугольной плитой. Здесь обнаружились птичьи кости — скелет курицы (Определение костей произведено в Зоологическом институте АН СССР научным сотрудником В. Громовым.). Следовательно, устройство каменного возвышения, на котором лежал человеческий череп, было связано, очевидно, с каким-то ритуалом, в котором фигурировала жертвенная птица. Приходится поэтому думать, что сооружение из плит служило для культовых целей и было, вероятно, своего рода жертвенником.

Рис. 26. Выступы на углах домов со стороны 1-й Продольной улицы. 1 — восточный угол помещения 27; 2 — северный угол помещения I.

Рис. 27. Двор б и помещение 4. Вид с севера.

Рис. 28. Водостоки: 1 — дома 1; 2 — дома 4 (участок I).

Рис. 29. Северо-восточная стена помещения 4 и жертвенник (участок I).

Рис. 30. Юго-западная часть помещения 4.

Рис. 31. Жертвеннике человеческим черепом.

Каково же могло быть назначение помещения 4, в котором обнаружены столь необычные для жилых кварталов предметы, как вышеуказанный жертвенник?

Прежде чем дать ответ на этот вопрос, рассмотрим вещевые находки, происходящие из помещения 4.

Из некерамических находок упомянем обломки, по-видимому, облицовочной плиты, светлосерого с темными прожилками мрамора толщиной 0.08 м.

В общем помещение 4 было бедно находками, и это обстоятельство служит некоторым косвенным показателем того, что в данном случае вряд ли мы имеем дело с помещением обычного хозяйственного или жилого назначения, так как в подобного рода помещениях, как правило, сохраняется гораздо больше хозяйственно-бытового инвентаря, не говоря уже о наличии очагов для приготовления пищи, печей и т. д.

На земляном полу помещения 4 возле оборонительной стены и кладки, прилегающей к возвышению, образуемому скалой, лежала нижняя часть большой остродонной амфоры боспорского производства III в. Среди других фрагментов привлекает к себе внимание верхняя часть амфоры с воронкообразным горлом (рис. 21, 2). Она близка по форме, включая и характер размещения ручек, фрагменту амфоры из помещения 1 (рис. 21, 1), но глина другая: она не содержит минеральных включений в виде черных крупинок, которыми изобилует тесто амфоры из помещения 1, да и цвет иной — яркий желто-оранжевый.

Довольно много собрано обломков различных лепных сосудов, однако целыми оказались лишь два лепных светильника: один — закрытого типа в форме «сапожка» (рис. 32, 1), другой — открытый с тупым носом (рис. 32, 2).

Среди обломков лепных сосудов выделяется группа крупных горшков с почти прямыми стенками невысокого горла, слегка утолщенный венчик которого нередко сверху имеет украшения в виде косых насечек. Наряду с этим найден ряд обломков неглубоких мисок с расходящимися кверху стенками. Особо упомянем обломки лепных серогли-няных сосудов, наружная поверхность которых окрашена и красный цвет и подвергнута лощению.1 Краснолаковые сосуды представлены всего лишь несколькими и к тому же очень невыразительными обломками. Найдено несколько пирамидальных глиняных подвесок и железных гвоздей.

В северо-восточной части помещения, где находится «жертвенник», поверхность вымостки была покрыта тонким слоем зольных отложений, местами встречалась камка (морская трава, Zostcra marina), попадались мелкие фрагменты лепных толстостенных сосудов и амфор — светлоглиняных узкогорлых импортных и красноглиняных массивных боспорских. Наряду с этим встречались обломки и отдельные целые кости крупного и мелкого рогатого скота. Помимо фрагментарного характера керамических находок, при раскопках бросалась еще в глаза и относительно слабая насыщенность ими культурного слоя в помещении 4. Лишь о некоторых предметах из группы керамических изделий, обнаруженных здесь, можно с полной уверенностью сказать, что они имеют прямое отношение к данному помещению (таковы, например, светильники).

Присутствие в помещении 4 жертвенника с человеческим черепом, а также ряд других деталей, выявленных раскопками, заставляют думать, что помещение 4 было специально предназначено для отправления какого-то культа.

Как уже отмечалось, помещение 4 совершенно обособлено от прочих сооружений, объединяемых двором.

В высшей степени вероятно, что основной, главной частью данного комплекса (дом 1) было помещение 4, представлявшее гобои святилище — капище илуратцев. В боковом здании (с помещениями 1, 2, 3) могли жить те, кто оберегал и обслуживал это «святилище».

Человеческая голова, лежащая на жертвеннике, подтверждает существование какого-то кровавого' ритуала. О свойственных северопричерноморским скифам и таврам обычаях, в которых определенную роль играла отрубленная человеческая голова, неоднократно сообщают античные писатели. По словам Геродота, скифы делили военные трофеи, добычу в соответствии с числом голов убитых врагов.1 Головы родственников, убитых на поединке, происходившем в присутствии царя, скифы хранили и демонстрировали как свидетельство доблести.2

О человеческих жертвоприношениях у тавров сохранились особенно подробные сведения в произведениях древних авторов. Попадавших в плен иноземцев тавры приносили в жертву своей богине Деве. Умерщ-вленные жертвы обезглавливались, а отрубленные головы насаживались на шесты. Подобным же образом тавры поступали с врагами, захваченными па поле битвы: насаженные на палки головы помещались возле домов в качестве магических оберегов.3 У тавров существовали специальные святилища, куда или бросали убитую жертву, или прикрепляли к стенам отрубленные головы как «вечные свидетельства совершенных подвигов».

Рис. 32. Лепные светильники.

1, 2 — из помещения 4; 3 — из помещения 7; 4 — найден в зольнике (участок II).

Указанные обычаи скифов и тавров отнюдь не были проявлением какой-либо особой присущей им жестокости. Эти обычаи свойственны многим народам на определенных ступенях их общественного развития и соответствуют их религиозным представлениям.

Как сообщает Ливии, например фракийцы, возвращаясь после победоносной битвы с песнями и плясками, несли на копьях отрубленные головы врагов.1 У даков существовал обычай отрубать головы убитых врагов и насаживать их на колья, что засвидетельствовано рельефами траяновой колонны. Воины фракийского племени пеонов приносили царю отрубленные головы убитых врагов, чтобы за свою храбрость получить надлежащее вознаграждение.2 Фракийский вождь Диегиль (II в. до н. э.), согласно сообщению Диодора, во время свадебного празднества умертвил двух пленных греков, принеся их в жертву божеству, что соответствовало, как говорит Диодор, древнему фракийскому обычаю.

Описывая галлов, Страбон упоминает существовавший у них обычай, «свойственный обыкновенно северным народам». Возвращаясь с битвы, галлы вешали головы убитых врагов на шею лошади. Доставленные головы прибивались затем к сеням жилищ напоказ . Страбон ссылается на Поси-дония, который сам это видел многократно. Головы же знатных врагов, бальзамированные кедровым маслом , показывались гостям.3 То же сообщает и Диодор Сицилийский (по-видимому, у него, как и у Страбона, был один источник в лице Посидония), добавляя лишь следующую подробность, отсутствующую у Страбона: набальзамированные головы знатнейших врагов бережно хранились в сундуке

Примеры подобных обычаев, существовавших в древности у различных племен, можно было бы значительно умножить. К сказанному надлежит добавить, что и в самой Греции, даже в период вполне сложившейся там рабовладельческой государственности и цивилизации, продолжали в некоторых более глухих местах сохраняться старинные варварские обычаи, в том числе и обряд человеческих жертвоприношений, как, например, в Аркадии на Ликейской горе.1

Вряд ли есть основание предполагать, что илуратский жертвенник с человеческим черепом имеет отношение к известному у некоторых народов древности обычаю хранить отрезанные головы родственников в качестве своего рода священной реликвии. В частности, подобный обычай, существовавший у исседонов, описан Геродотом.2 Как правило, головы родственников, хранившиеся в качестве реликвии, подвергались специальной обработке: их очищали, золотили и т. д. Никаких признаков подобного препарирования илуратский череп не имеет. Кажется поэтому наиболее вероятным, что в данном случае мы имеем дело с проявлением обычая принесения в жертву пленного врага.

Культовый комплекс Илурата представляет значительный интерес; он свидетельствует, насколько прочно удерживались у местного населения некоторые традиционные обычаи и ритулальные обряды. Длительный процесс эллинизации аборигенного населения Боспора не смог полностью вытеснить присущие ему религиозные верования и связанные с ним подчас очень суровые и архаичные обычаи. Как показывает илу-ратское «святилище», человеческие жертвоприношения еще были в ходу в первые века нашей эры, притом в таких не очень отдаленных от Пантикапея боспорских поселениях, как Илурат.

Череп, обнаруженный на жертвеннике, был подвергнут исследованию, которое показало, что есть достаточно оснований для признания его мужским. Возраст .30—35 лет, как об этом свидетельствуют швы черепа и зубы. На правой стороне черепной крышки имеется след сильного удара тупым орудием, который был нанесен обладателю черепа задолго до его смерти (костные покровы успели прочно зарубцеваться).

Весьма возможно, что тот ритуал, существование которого засвидетельствовано обнаруженным в помещении жертвенником, был связан у населения Илурата с культом женского божества, олицетворявшего производительные силы природы, образ которого представлен на глиняном штемпеле, найденном в Илурате в ближайшем соседстве с культовым комплексом (см. ниже, стр.82).1

На главную  |  Общая библиография |  В библиотеку |   [1]  |  [2]  |  [3]  |  [4]  |  [5] |  [6]  |  [7]  |  [8] |  [9] |  [10]  |  [11]  |  [12]  |  [13]  |  [14]  |  [15]  |  [16]  |  [17] |  [18]  |  [19] |  [20]  |  [21]  |  [22]  |  [23]  |  [24]  |  [25]  |  далее