ОСНОВНЫЕ ВЫВОДЫ

Можно считать вполне установленным, что Илурат как сильно укрепленное боспор-ское поселение возник в I в. н.э. За эту дату говорит весь вещевой материал, полученный и результате широкого раскрытия внутренней части поселения, а также разведочных раскопок зольника за пределами крепости.

После шести раскопочных кампаний, проведенных в Илурате, мы располагаем уже настолько обильным количеством находок, что определение хронологических границ существования Илурата может быть прочно обосновано, и притом не единичными фактами и наблюдениями, а показаниями массового материала. Наиболее ранние группы его не выходят за рамки второй половины I в. В этом отношении имеет особенно важное значение такая группа материала, как краснолаковая керамика, которая может служить достаточно надежным датировочным критерием. Характерно, что в Илурате совершенно не обнаружено ранних ее образцов — рубежа нашей эры и первых десятилетий I в. Вообще раннего материала этой группы пока сравнительно немного. Но то, что есть, относится ко второй половине 1 в.

Не менее показателен и нумизматический материал. Говоря о нем, нужно прежде всего отметить его крайнюю малочисленность, что особенно рельефно отличает Илурат от приморских поселений — таких, как Порфмий. Мирмекий, Тиритака, Нимфей, где в культурных отложениях монеты являются самыми обычными, регулярно встречающимися находками, не говоря уже О том, что, например, в Тиритаке встречены клады, насчитывающие по нескольку сот и даже тысяч монет. В Илурате же монеты принадлежат к числу редких, единичных находок. Очевидно, это вызвано теми особыми условиями хозяйственной жизни, которые свойственны были Илурату. Наиболее ранними в этой серии экземплярами являются монеты Рискупорида 1 и Митридата VIII (111). Далее идут монеты II в. и больше всего монет III в.

Таким образом, имеются достаточные основания считать, что Илурат был построен и в нем началась жизнь в I в. Именно тогда на угловой части возвышенности, имеющей с двух сторон крутые склоны, была сооружена каменная крепость, а внутри нее — поселение. Выбор места был продиктован стратегическими соображения ми. Наличие двух крутых склонов — с северо-восточной И северо-западной стороны — было очень выгодным для обороны. В случае нападения защитники крепости могли па этих двух линиях держать ограниченное число бойцов, сосредоточив основные силы там, где была наибольшая опасность, т. е. на юго-восточной и юго-западной сторонах.

При строительстве крепости понадобились не только трудоемкие работы по возведению стен. Немало усилии потребовалось для того, чтобы приспособить иод поселение заключенную внутри стен территорию. Последняя представляла собой наклонную поверхность скалы, к тому же, конечно, очень неровную. Юго-западный край поселения был на 15 м выше противоположного — северо-восточного. При таких условиях рельефа разместить кварталы внутреннего поселения можно было только при условии геррасвого их размещения. А это, конечно, требовало огромной работы по нивелировке отдельных площадей, выравниванию на них скалы. В результате была достигнута та уступчатость поверхности склона, при которой каждая линия построек, проходившая поперек поселения, находилась на несколько более пинком уровне, нежели следующий на нею параллельный ряд, расположенный юго-западнее. В некоторых местах получились более резкие переходы от уровня одной террасы к следующей, вышележащей, с разницей отметок до 2 м. В таких случаях пришлось устраивать входы в дома в виде больших лестниц, как это и выявлено раскои-камн на участке 1 на линии Поперечного переулка.

Крепость в ее первоначальном виде имела боевые стены и регулярно размещенные на их линии башни. Раскопки дали возможность получить представление о юго-восточной и противоположной северо-западной стороне крепости. Можно считать, что по общей своей конструкции юго-западная линия оборонительных стен, которая пока еще не раскапывалась, была очень сходна с юго-восточной, расследованной уже на достаточно большом пространстве. Остается невыясненным характер оборонительной стены, проходившей по северо-восточному краю возвышенности. И вряд ли мы когда-нибудь сможем это выяснить, так как, по-видимому, здесь стена полностью разрушена.

Самое интересное заключается в том, что первоначально крепостные стены имели, даже па самых опасных участках, толщину в 2.40 м. Очевидно, стремясь и короткий срок осуществить строительство укреплений, решено было ограничить мощь стены темп пределами, которые считались достаточными как минимальные. Но мириться в дальнейшем с такими доведенными до минимума укреплениями сочли невозможным и крайне опасным. Посему и были вскоре предприняты большие работы по реконструкции внешнего обвода крепости. К первоначальным стенам теперь пристроили наружные пояса, Ими же были охвачены и башни. Особенно подверглись усилению наиболее ответственные линии стен — юго-восточная и юго-западная.

Толщину стен довели теперь до 6.40 м. На менее опасной стороне — северо-западной — даже после пристройки внешнего пояса стена была тоньше. Но зато, по-видимому, при переустройстве крепости на северо-западном склоне были возведены дополнительные передовые крепостные ограды (протейхизмы), следы которых в свое время видел Дюбрюкс.

Оборонительные сооружения Илурата ясно показывают, что военная опасность с течением времени, на протяжении I—II веков, не ослабевала, а возрастала, а это, в свою очередь, требовало систематического усиления обороны. Илурату же уделялось особое внимание, потому что эта крепость имела исключительно важное значение как один из ключевых опорных пунктов на близких подступах к столице Боспора. Когда были пристроены внешние пояса стен? На этот вопрос может быть дан пока приблизительный ответ. Вероятнее всего, работы по усилению Илурата были осуществлены во II в., но в каком именно отрезке этого столетия они производились, па данном этапе исследований еще не ясно.

Наблюдения над раскопанными внутригородскими кварталами Илурата приводят нас к одному весьма существенному выводу. Перед нами выступает поселение, не стихийно, бессистемно росшее, перестраивавшееся по прихоти отдельных жителей и т. д., а планомерно созданное в короткий срок и в дальнейшем изменявшееся лишь в деталях отдельных комплексов, но без нарушения первоначального общего плана и всей ОСНОВНОЙ структуры внутренней застройки.

Надо отметить еще одно важное обстоятельство. Несмотря на то, что ясно выделяются отдельные жилые единицы — дома, из которых образуются целые кварталы, выстроены они отнюдь не как отдельные самостоятельные постройки, примыкающие одна к другой. Обширные кварталы, распадающиеся па ряд «домовладений», являются. в сущности говоря, одной огромной постройкой, основные стены которой выстроены явно в один прием. Тем самым мы должны признать, что внутренняя застройка Илурата произведена по заранее разработанному плану, как единый комплекс, неразрывно связанный с крепостью. Насколько тесна эта связь внутренних жилых строений с крепостью, видно по таким примерам, как наличие хода на крепостные стены во дворе одного из домов (на участке III), равно как и входа в башню со двора жилого дома (па участке I).

Таким образом, нельзя представлять себе сооружение Илурата как два разных, независимых один от другого процесса: сооружение крепости, с одной стороны, и застройка ее внутренней территории — с другой. Крепость и поселение внутри нее строились безусловно как органически целостный комплекс. Внутренняя застройка была проведена в соответствии с задачами крепости как военной боевой единицы в общей системе обороны Боспорского царства.

Кем же была заселена крепость? Не подлежит сомнению, что ее обитателями были не просто те, кому захотелось тут поселиться. Учитывая характер внутренней застройки, надо признать, что крепость была заселена тоже планомерно и, конечно, состав населения не мог быть случайным.

Здесь мы подходим к трудному вопросу, который впервые ставится перед исследователями Боспора археологическим материалом, а не письменными памятниками. Последние. к сожалению, ничего не говорят нам о внутренней организации военного дела на Боспоре в первые века пашей эры. Илурат проливает, как нам кажется, некоторый свет на одну из сторон этой проблемы. Мы хорошо знаем об институте катеков и клерухов в эллинистических государствах — таких, как Египет, Сирия. Цари этих государств наделяли земельными участками клерухов, которые за это должны были нести военную службу (U. Wilcken. Grundzuge und Chrestomatie der Papyruskunde. I912, стр. 280 сл.). Первоначально клерухия не переходила наследственно на детей клеруха, но уже в позднеэллпнистнческое время она становится наследственной (S. Witkowski. Egipet w epoce Ptolomeuszow. Львов, 1938. стр. 119 сл).2

Есть основание предполагать, что уже при Спартокидах и Боспорском царстве были клерухи. т. е. люди, получившие от царя право на пользование определенными земельными угодьями, за что они должны были служить в боспорском войске. Мы думаем, что сообщение Диодора (XX, 25) о наделении переселенцев из Каллатии участками земли и о предоставлении им места для расселения следует понимать в прямой связи с аналогиями, которые дают нам материалы эллинистических государств.

Илурат наводит на предположение о существовании на Боспоре института клерухов еще и в I—II вв. нашей эры. Поэтому кажется возможным представить дело так. Боснорские цари построили Илурат как город-крепость в I в. Для строительства были использованы рабы и зависимое население. Крепость заселили, главным образом, жителями, обитающими ранее и окрестных сельских поселениях европейской части боспорских владений. По своему этническому составу это были те «боспоряне», значительная часть которых представляла собой эллипизованных представителей местного населения, каковыми здесь могли быть, прежде всего, скифы, превратившиеся с давних пор в оседлое земледельческое население. Обитателям крепости были даны права на пользование земельными угодьями в прилегающей к крепости местности. Это право использовалось населением для занятия хлебопашеством и скотоводством. За это жители крепости несли военную службу, составляя постоянный гарнизон крепости, готовый всегда к выполнению своих боевых функций в случае нападения врага.

Конечно, приходится полностью признать чисто предположительный характер предложенной выше версии, осмысляющей социально-правовое положение населения илуратской крепости. У нас нет никаких данных в письменных и литературных источниках, которые могли бы внести в эти вопросы должную ясность.

Вышеуказанная этническая характеристика состава населения представляется более бесспорной, так как она вытекает из показаний археологического материала. Преобладание в Илурате эллппизованных выходцев из среды местных племен подтверждается всем вещевым материалом: обилием лепной керамики, наличием таких культовых компонентов, как илуратское «святилище», раскопанное в 1948 г., присутствием конских захоронений в могилах и т. д. (СА, XIII. стр. 202—203.)

Население Илурата сохраняло некоторые своп самобытные навыки и традиции, и частности в области культа, несмотря на далеко зашедший процесс ассимиляции, в результате которого по языку это население представлялось греческим.

Илурат рельефно отражает и тот процесс «сарматизации», который так характерен для Боспора первых веков нашей эры. Весьма интересна и этом отношении группа типично сарматской керамики красного лощения, которая систематически пополняется новыми находками при расширении раскопок поселения. Показательна и находка сосудов с зооморфными ручками, а также плиты с сарматскими тамгообразными знаками.

Основным занятием илуратцев, несомненно, было земледелие я скотоводство. Земледельческие орудия — серпы, косы, — обнаруживающиеся в жилищах, не оставляют сомнения в том, что сельскохозяйственный труд являлся главным занятием основной массы жителей. Хранилища для хлебного зерна и остатки хлебных запасов (зерна злаков), мукомольные орудия (жернова, ступы) представлены во всех жилищах. Обилие костей животных свидетельствует о большой роли животноводства. Последнее подтверждается и наличием в домах специальных помещений для содержания скота.

Сборы костных материалов дали следующую картину(Изучение фаунистпческих остатков произведено старш, научн, сотр. Зоологического института АН СССР И. М. Громовым.):

Крупный рогатый скот использовался как тягловая сила при пахотных работах; он также обеспечивал развитие молочного хозяйства. Частые находки специальных сосудов, предназначенных для переработки молочиых продуктов, подтверждают значительность роли этих продуктов в питании населения. В высшей степени интересна находка обломков сосуда, служившего маслобойкой. Очевидно, молоко использовалось не только для изготовления творога и сыров, но также и для производства масла. Крупный в мелкий рогатый скот, свиньи обеспечивали население мясной пищей, а также кожами. Находка костяного орудия для обработки кожи говорит о существовании кожевенного производства. Важное значение имела шерсть, которая, по-видимому, в каждом доме перерабатывалась в пряжу (это удостоверяют находки пряслиц от веретен), которая затем шла на тканье. Похоже на то, что во всех домах занимались ткачеством, а также изготовлением домотканной одежды. Не встречено еще ни одного илуратского жилища, в котором не оказалось бы набора глиняных пирамидальных подвесок для натягивания основы на ткацком станке. Нередко ткацкие пирамидки со сквозным отверстием у вершины сделаны из необожженной, а лишь, из высушенной или очень слабо обожженной глины.

Мы недавно подвергли специальному рассмотрению эти так называемые «грузила» и пришли к заключению о принадлежности их и ОСНОВНОМ к ткацкому производству ( МИЛ, № 25, 1952, стр. 395). Некоторые археологи-аптичникн продолжают отстаивать старую гипотезу о рыболов ческом характере глиняных пирамидок, воспринимаемых ими поэтому в качестве «грузил». Очевидно, сторонникам «грузнльной» (В том числе: лебедь (Cygnus sp.) — 1, курица (Callus domesticus) — 1; к этому следует добавить находку полного скелета курицы и «свя-тилище» — помещение 4 на участке I. версии - придется, если они пожелают быть последовательными, считать главным заня таем населения Илурата рыболовство, а основной контингент илуратцев — рыбаками, ибо, как уже отмечалось, глиняные пирамидки имеются во всех домах. Останется, правда, одно трудно преодолимое препятствие — отсутствие остатков самих рыб в культурных отложениях Илурата, как в самом поселении, так и на зольниках. За шесть лет раскопок остеологические сборы дали всего лишь несколько рыбьих костей. Со своей стороны полагаем, что Илурат наилучшим образом подтверждает назначение глиняных пирамидок и качестве принадлежности ткацкого ремесла, свидетельствуя о существовании в Илурате в каждой семье домашнего ткацкого производства. Преобладание крупных подлесок говорит об изготовлении преимущественно грубых тканей.

Горячим приверженцем этой «грузильной» верста выступила недавно Н. А. Онайко (см.: МПА, № 57, 1956, стр. 154 сл.).По ее мнению, почти псе глиняные пирамидальные подвески, найденные в Фанагории, были рыболовными грузи лами, для ЭТОЙ цели их там и делала. Н. А. Онайко считает, что Л. Стефани вполне правильно объяснил (свыше 85 лет назад) назначение такого рода под-песик в качестве рыболовных грузил. Наши доводы о принадлежности «грузил», в основном, ткацкому производству автор не признает убедительными, а современную зарубежную литературу по античной археологии (публикации раскопок Коринфа, Афинской агоры, Олинфа и др.), где такие «грузила» обоснованно рассматриваются как принадлежность ткацкого станка, — просто игнорирует.

Главный аргумент П. Л. Онайко — окатанность некоторых фанагорийских пирамидок. Это представляется ей неотразимым подтверждением рыболовного назначения пирамидальных подвесок. В данной связи напомним, что в известном рассказе А. П. Чехова повествуется, как некогда крестьяне одной русской деревни широко применяли железнодорожные гайки в качестве рыболовных грузил. Очевидно, с не меньшим успехом жители древней Фанагории могли употребить какое-то количество ткацких подвесок для аналогичной цели. Но подобно тому как гайка, примененная в роли рыболовного грузила, оставалась все же гайкой по своему основному назначению, так и подвеска от ткацкого станка, использованная рыбаком, сохраняла за собой основное назначение, ради которого она была сделана. Небезынтересно, что в Афинах пирамидальные «грузила» бытовали с VII в. до и. э. по I в. н. э., позднее ОНИ исчезают, их потом больше не изготовляли. Значит ли, что после I в. прекратили заниматься рыболовством? Пет, просто пирамидальные «грузила» стали ненужными, т. к. вертикальный ткацкий станок, для которого предназначались эти «грузила», был вытеснен более совершенным горизонтальным станком (см.: H. А, Тhоmpsоnп. Two Centuries of Hellenistic Pottery. Hesperia, III, 1934, стр. 476). На Боспоре же вертикальный станок, очевидно, продержался до конца античной эпохи.

Кроме ткачества, в Илурате в числе домашних ремесел занимало видное место производство лепной посуды, удельный вес которой в быту был исключительно велик. Были, по-видимому, также и профессиональные гончары. Многократные находки обжигательных подставок делают весьма вероятным существование в Илурате керамических мастерских.

Роль торговли представляется ограниченной. В этом убеждает, между прочим, редкость монетных находок, что уже отмечалось выше. По-видимому, изделия ремесла, приобретавшиеся па рынке, отчасти покупались на деньги, преимущественно же выменивались па продукты сельского хозяйства. К числу таких товаров, которые приобретались путем простого обмена или посредством денежной оплаты покупки, относятся гончарные изделия, в том числе керамическая тара (амфоры, пифосы) и столовая краснолаковая посуда, стеклянные сосуды, украшения и т. д. Но надо признать, что особенно дорогих изделий в Илурате мало. Стеклянная посуда представлена редкими находками, немного и краснолаковых сосудов. Характерно и сравнительно небольшое количество находок импортных амфор, в которых продавалось оливковое масло, а отчасти вино, доставлявшиеся в первые века нашей эры главным образом из южно-понтинских городов. Что касается изделий гончарного производства, то обилие крупных амфор, производившихся в боспорских гончарных мастерских, и другой вместительной посуды местного изготовления объясняется большими потребностями в таре, которая была необходима для хранения запасов сельскохозяйственных продуктов. Следует попутно отметить, что раскопки Илурата дали немало образцов гончарных изделий боспорского производства, особенно III в., типы которых (например, сосуды с резной и штампованной орнаментацией) оставались до недавнего времени неизвестными.

Возникновение Илурата около середины I в. заставляет поставить этот факт в связь с той серьезной опастностью, которая возникла тогда перед Боспором в результате активизации крымских скифов. Боспор еще во второй половине 1 в. до н. э. принимал предупредительные меры по ограждению своих «европейских» владений от вторжения сильно окрепших в мптридатовский период скифов. Оборонительный вал, построенный при Асандре, свидетельствует о том, что боспорские правители придавали серьезное значение силам скифов. Последние выступали в качестве потенциально грозного противника. 13 известной почетной надписи в честь Аспурга (IPE, II, 36.) отмечается победа Боспора над скифами. Аспург в этой надписи назван «великим царем, подчинившим скифов в тавров», очевидно, в результате войны. Надпись эта точно не датирована, но, по всей вероятности, относится к 20—30-м годам I в. Победа Лспурга над скифами, по-видимому, была в значительной степени эфемерной, так как она не лишила скифов наступательных возможностей на сколько-нибудь длительный срок. Известно, что Ольвия к середине I в. вынуждена была признать протекторат скифов, как об этом свидетельствуют ольвийские монеты скифских царей Фарзоя и Инисмея. Прямая угроза захвата скифами нависла к началу 60-х годов над Херсонесом. Опасность эта была ликвидирована римскими войсками иод командованием Плавтия Снльвана.

Ряд боспорских надписей последующего периода — Савромата I (IPE, II, 26.), Нотиса II (IPE, II, 27) — повторно возвещают о победах над скифами. Насколько эффективны были эти победы, неизвестно, но одно ясно: на протяжении I—II вв. Боспор неоднократно вел в Крыму войны со скифами. Вряд ли нужна была бы та мощь, которую придавали илуратской крепости, приращивая к первоначальным стенам грандиозные внешние пояса — панцыри, если бы укрепления рассчитывались на возможность нападения только со стороны степных кочевников. Несомненно имелся в виду более солидный противник, умевший осаждать крепости, обладавший мощными стенобитными орудиями и т. д. В роли такого противника Боспора могли выступать только крымские скифы, действовавшие теперь к тому же обычно в союзе с таврами.

Что касается конца существования Илурата, то, судя по имеющимся данным, он относится ко второй половине III в., когда Боспор пережил первое грозное потрясение, предвещавшее уже близкий распад рабовладельческого государства. Подточенное изнутри социальными противоречиями рабовладельческого способа производства Боспорское государство не в состоянии было отразить тот натиск «варваров», который имел место в 50—70 годах III л. и в котором основную роль играли готы и бораны. Хотя в конечном счете Боспор в этот период уцелел как государство, бурный период третьей четверти III в. имел следствием прекращение жизни ряда поселений. Следы пожаров, обнаруженные во многих домах, говорят о том, что в военные события этого времени был вовлечен и Илурат. Заслуживает внимания то обстоятельство, что в ряде сожженных илуратских домов, как правило, самыми поздними монетами являются монеты Рискупорида V — 60-х годов III в. Это уточняет время катастрофы, пережитой Илуратом. Восстановить и поддерживать его вновь как военный форпост после таких событий Боспор, очевидно, не был в состоянии. Отдельные жители на свой страх и риск еще продолжали существовать в полуразрушенном поселении, но оно уже не представляло собой того важного звена в общей военной и экономической системе, каким был Илурат до середины III в.

В заключение следует подчеркнуть, что Илурат с предельной конкретностью выявляет своеобразие боспорской культуры первых веков нашей эры как «сплава» греческих а местных элементов. В этом «сплаве» не только не потерялась и не растворилась культура местного населения, а наоборот, она-то в это время и придавала основной колорит культуре Боспора.

На главную  |  Общая библиография |  В библиотеку |   [1]  |  [2]  |  [3]  |  [4]  |  [5] |  [6]  |  [7]  |  [8] |  [9] |  [10]  |  [11]  |  [12]  |  [13]  |  [14]  |  [15]  |  [16]  |  [17] |  [18]  |  [19] |  [20]  |  [21]  |  [22]  |  [23]  |  [24]  |  [25]