Этапы строительства и основные элементы фортификации.

Этап первый

Илурат был основан во второй трети I в. н.э. как один из ключевых пунктов в системе дорог и укреплений Европейского Боспора (Зубарев, 1998. С. 118. Рис. 4). По своему местоположению, в 14 км к востоку от Узунларского вала, он был самым южным звеном в системе обороны северо-восточной части Керченского полуострова, куда входили также Савроматий и крепость, известная под названием Андреевка Северная (Масленников, Чевелев, 1983. С. 91; Кругликова, 1975. С. 109 сл.). В стратегическом отношении Илурат контролировал пути, ведущие в Пантикапейскую область с юго-запада и мог быть связан с другими крепостями и самой столицей световой сигнализацией, с помощью которой передавалась оперативная информация (Толстиков, 1981. С. 20).

Многолетние раскопки Илурата позволили выявить основные элементы фортификации и этапы строительства этой крепости, игравшей роль военно-административного центра для прилегающей сельскохозяйственной округи (Горончаровский, 1989. С. 36 сл.; 1995. С. 60; 1995. С. 60; 2002. С. 68 сл.). Сразу отметим, что установить облик первоначального укрепления на этом месте почти невозможно, т.к. ранние слои практически уничтожены в процессе последующих строительных работ, когда осуществлялось террасирование территории крепости. Размеры раннего Илурата точно неизвестны, но, скорее всего, они соответствуют тому, что мы знаем для более позднего времени. В данном отношении привлекает внимание наличие в основании облицовки внутреннего фаса юго-западной оборонительной стены кладки из хорошо обработанных плит, отделанных в руст (Гайдукевич, 1981. С. 133. Рис. 50). Здесь, на участке двора 15 у башни V , сохранилось от одного до четырех рядов известняковых блоков при наибольшей высоте 1,3 м . Эта часть стены настолько разительно отличалась от привычного облика фортификационных сооружений Илурата, что В.Ф.Гайдукевич в свое время вполне естественно предположил вторичное использование рустованных плит, добытых из какого-то более раннего укрепления, может быть, на этом же месте (Гайдукевич, 1981. С. 135). Этот вопрос окончательно прояснило открытие на противоположном склоне городища остатков оборонительных сооружений раннего периода: небольшой башни размерами 4,4 х 2,8 м и примыкающего участка оборонительной стены с рустованными квадрами по внешему фасу. Кладка стены толщиной 2,5 м вскрыта к северо-западу от башни на протяжении 27 м . Пространство между склоном холма и стеной на этом участке было снивелировано строительным мусором таким образом, что перепад высот между основанием башни и вымосткой более позднего жилого комплекса II - III вв., расположенного выше, составил 3,5 м . Согласно правилам фортификации того времени северо-восточнаяя оборонительная стена возведена на подтесанном скальном основании из крупных, хорошо обработанных квадров известняка желтовато-серого цвета, размерами по фасу от 0,9х0,45 до 1,2х0,42 м, на которых сохранились следы распилов и отески. В последнем случае они соответствуют рабочей кромке инструмента типа зубила или тесла длиной от 4 до 10 см .

Юго-западная линия обороны: вход в башню
Юго-западная линия обороны: лестница на стену (вид с северо-востока)
	Северо-восточная линия обороны Илурата: 1 - крепостная стена с башней 2 - разрез склона холма по линии подземного хода и осадного колодца гг.)

Кладка стены по фасу уступчатая, без применения связующего раствора, поскольку, как отмечал еще О.Шуази, "кладка тесаными камнями всегда производится насухо" (Шуази, 1937. С. 282). Весьма существенно здесь и другое его наблюдение относительно отески камней: "она сведена к необходимому минимуму: …отесаны лишь постели камней, из вертикальных швов отесаны только те, которые находятся в непосредственной близости к поверхности…; остальные (стороны - В.Г.) остаются необработанными…" (Шуази, 1937. С. 241). Таким образом, руст здесь представлял собой определенный технический прием для наилучшей подгонки известняковых квадров разных размеров, выступая над их подтесанной поверхностью всего на 1- 2 см .

Ранняя оборонительная стена имеет трехчастную структуру: два панциря, в которых блоки уложены рваной поверхностью внутрь, и забутовка из грубо обколотых камней между ними. Прочность подобной кладки достигалась как за счет ее собственной тяжести, так и за счет деревянных балок, уложенных на всю ширину стены. Вырубы под них обнаружены и в башне, и в стене. Это буквально совпадает с рекомендациями Филона Византийского: "Внутри стен и башен нужно проложить составные деревянные брусья в четыре локтя, чтобы в случае повреждения стены литоболами легче было привести ее в исправность" ( Philon . III . 3).

Использование рустованных квадров на юго-западной и северо-восточной линиях обороны Илурата позволяет говорить о том, что в I в. в боспорской фортификации сохранялись традиции позднеэллинистической строительной техники. В данном отношении Илурат отнюдь не исключительное явление. В свое время В.Ф.Гайдукевичем при исследовании оборонительных сооружений Тиритаки была зафиксирована следующая картина. Стена II толщиной 2,3- 2,4 м была возведена в северо-западной части города на культурном слое IV - III вв. до н.э. Отсюда был сделан вывод о возможности датировать ее первой половиной или серединой III в. до н.э. (Гайдукевич, 1958. С. 157). В северо-восточной части Тиритаки к этой стене и угловой башне пристроен дополнительный панцирь из рустованных блоков (стена I ), подошва кладки которого на 0,5 м выше, чем у стены II . Бутовый фундамент его впущен в эллинистический слой III - II вв. до н.э., что дает terminus post quem для этого строительства. При этом часть стены внутреннего пояса была перестроена и сужена до 1,1- 1,65 м . Для ее укрепления использовались деревянные балки, сильно истлевший кусок одной из которых происходит из кладки. Судя по найденному здесь же обломку амфоры римского времени, перестройка оборонительной стены происходит в I - II вв. (Гайдукевич, 1958. С.162). Со стороны города вплоть до ее основания залегал культурный слой II - III вв. Не решившись отнести рустованную кладку ко времени более позднему, чем эллинистический период, В.Ф.Гайдукевич, предложил довольно сложную схему перестройки этой оборонительной линии в начале н.э.: старая стена была частично разобрана, при этом полностьб оставлен облицовочный панцирь из рустованных блоков и к нему пристроен менее мощный, чем прежний, внутренний пояс (Гайдукевич, 1958. С. 163). С нашей точки зрения, есть все основания полагать, что внешний пояс стен Тиритаки, сложенный из квадров, обработанных в руст, относится к периоду их реконструкции в I - II вв., но на отдельных куртинах, где массив первоначальной стены хорошо сохранился, его пристроили непосредственно к ней. Еще один пример использования рустованных кладок оборонительных сооружениях первых веков н.э. демонстрируют остатки римских крепостей второй половины II - начала III вв. на территории Фракии - Абритуса и Филиппополя (Иванов, 1980. С. 49, 91, 118, 208. Рис. 39, 101, 136, 230; Ботушарова, 1959. С. 55; 1965. С. 5 сл.).

Датирующий материал из слоя у подошвы северо-восточной оборонительной стены, представленный, прежде всего, краснолаковой керамикой, относится ко времени не позднее второй трети I в. Эта датировка подтверждается находкой в забутовке стены асса царицы Гипепирии 37/38-39 гг. (Анохин, 1986. С. 95 сл.). Такому выводу не противоречат находки из углублений в скале на трассе Большой продольной улицы, нижних слоев зольника за юго-восточными воротами крепости и погребальных комплексов некрополя. Таким образом, начало строительства Илурата относится либо к периоду подготовки Митридата VIII к войне с Римом, либо ко времени правления Котиса I , что было связано с возросшей военной активностью крымских скифов.

Тогда же, по-видимому, были решены и проблемы водоснабжения крепости. Дело в том, что выгодные топографические условия, использованные при возведении крепости, не компенсировали один существенный недостаток: отсутствие источников воды на территории, окруженной оборонительными стенами, что в случае осады должно было поставить обитателей крепости в крайне тяжелое положение. Единственным выходом было устройство цистерн для дождевой воды, в древности считавшейся даже более здоровой, чем родниковая. На это совершено определенно указывает Аристотель в своей «Политике»: «Водой и источниками город должен быть снабжен в возможно большем количестве; в противном случае это должно быть возмещено устройством многочисленных и больших цистерн для сохранения дождевой воды, так, чтобы никогда в ней не было недостатка на случай, если бы граждане оказались из-за войны отрезанными от своей территории» ( Arist . Pol. VII. 10. 2). Иногда в обязанность городским чиновникам — астиномам — вменялось производить перепись всех находящихся в домах цистерн, список представлять стратегам, следить за тем, чтобы хозяева держали цистерны закрытыми и ни одна, из существовавших ранее, не была засорена. Видимо, эти требования соблюдались и в Илурате. Здесь на дворах многих домов и даже на главной улице обнаружены выдолбленные в твердой материковой скале вместительные пустые цистерны колоколовидной формы объемом от 7 до 10 куб. м . Конечно, целиком удовлетворить потребности населения Илурата в питьевой воде в условиях ведения военных действий они не могли.

Между тем, еще П.   Дюбрюкс отмечал следующее: «Несколько ниже угловой северной башни у подошвы горы находится заполненное землей углубление, бывшее, вероятно, потайным ходом, через который защитники укреплений, расположенных в ложбине, могли выходить из крепости и возвращаться туда же» (Дюбрюкс, 1858. С. 56). В.   Ф.   Гайдукевич также считал, что тут был выход из туннеля, вырубленного в скале, а длинное канавообразное углубление, спускающееся по склону близ северного угла крепости, вполне могло образоваться в результате осадки грунта на линии какого-то разрушившегося подземного хода. Этот провал завершался большой воронкообразной впадиной глубиной 1,5   м. Наличие такого сооружения именно в этом месте объяснялось расположением неподалеку в ложбине источников воды (Гайдукевич, 1958. С. 20).

Учитывая наличие выхода водоносных слоев у подножия скалистого плато можно было предположить, что на месте впадины все-таки должен находиться колодец, являвшийся для жителей Илурата постоянным источником воды в случае затянувшейся осады. И действительно в 1981 г . здесь, в 2,5 м от современной поверхности, была обнаружена массивная кладка потайного осадного колодца с почти квадратным устьем — 1,85 х  1,8 м (Горончаровский, 2001, с. 31 сл.). Он был исследован на глубину 7,85 м . По мере выборки заполнения открывались один за другим подогнанные друг к другу квадры известняка, сложенные на известковом растворе с примесью песка. Высота рядов кладки колеблется от 0,45 до 0,67 м . Особая тщательность ее указывает на значение, которое придавалось этому сооружению.

При зачистке стен колодца были выявлены интересные технологические детали. На расстоянии от 2,05 до 2,2 м по высоте располагались три линии пазов, заранее выпиленных в известняковых блоках, и расположенных на стыке рядов кладки по всему периметру сооружения, выше или ниже щелей шириной 7 см . Пазы, находящиеся на противоположных стенах, соответствуют друг другу. Вероятно, в процессе строительства они использовались для крепления балок, образовывавших жесткую решетку для дощатого настила, с уровня которого выводили следующие ряды кладки. Кусок деревянной балки сечением 0,12 х 0,1 м был обнаружен в одном из пазов, оказавшихся под водой. Для нее был использован ствол старой сосны большого диаметра. В дальнейшем, в ходе эксплуатации колодца, пазы и щели могли служить для устройства этажей, связанных лестницами, по которым можно было спуститься вниз, к урезу воды, для очистки дна колодца. Наряду с этим, несомненно, существовал и какой-то механизм для подъема воды наверх.

В целом, при значительных внутренних размерах, колодец должен был обеспечивать достаточно эффективную систему сбора воды, поступавшей по водоносным пластам. По крайней мере, в процессе выборки заполнения он стал быстро заполняться чистой прозрачной водой температурой около 14°, которая на момент завершения раскопок поднялась до отметки на 4,75 м ниже устья.

Со дна колодца извлекли остатки каменной конструкции, перекрывавшей его устье: блоки пиленого известняка размерами 0,7 х 0,25  x  0,22 м и их обломки, общее число которых достигло 142. Скорее всего, в перекрытии использовались также деревянные балки, поскольку в некоторых квадрах сохранились прямоугольные пазы. Впрочем, не исключено, что свод перекрытия был уступчатым. По крайней мере, есть все основания полагать наличие такового в перекрытии подземного хода длиной около 40 м до линии оборонительной стены, спускавшегося к колодцу несколькими пологими маршами с глинобитным полом.

Этот подземный ход имел весьма простую конструкцию. Он представляет собой траншею, вырубленную с поверхности в материковой глине. Ее стенки укрепили каменными кладками, сохранившимися в высоту до 1,8 м , а в качестве перекрытия использовали огромные известняковые плиты. Ширина подземного хода — 1,4 м, тогда как найденные в заполнении три каменные плиты от упавшего перекрытия имели длину 1,05–1,1 м, т. е. они должны были покоиться хотя бы на двух-трех уступах с каждой стороны.

Трасса подземного хода проходит рядом с угловой башней IX , близ ее юго-восточной стены. Зафиксированная здесь округлая впадина диаметром 1,25 м , как показали раскопки, оказалась следствием размыва скальной породы. Она постепенно суживалась до глубины 1,5 м , где отмечены отходящие вниз и в стороны щели и пустоты, из которых веяло холодом. Таким образом, верхняя часть хода, проходившая под оборонительными сооружениями, была выдолблена в скале и, очевидно, выходила на двор близлежащего дома.

Учитывая местоположение и размеры этого подземного хода, где с трудом могли разойтись два человека, можно было предполагать, что он был не единственным в системе водоснабжения крепости. В 1999-2000 гг. там же, на северо-восточном склоне городища, проводились раскопки впадины диаметром около 5 м , находившейся на той же горизонтальной отметке, что и открытый ранее колодец, в 80 м к юго-востоку от него. В заложенном здесь шурфе выявлена траншея шириной 3,6 м , вырубленная в материковой глине. На глубине 5,1 м была обнаружена часть кладки: два блока пиленого известняка, уложенные в линию. Очевидно, они относятся к устью второго колодца, скорее всего, также связанного с крепостью подземным ходом, выходившим в район Большой Продольной улицы. Отсюда воду легко можно было доставить в любой из городских кварталов..

Ранняя крепость, скорее всего, просуществовала недолго и подверглась разрушению где-то в конце I в. н.э. Сохранявшаяся для западных рубежей царства угроза нападения сарматов и крымских скифов обусловила, спустя несколько десятилетий, полную реконструкцию всей оборонительной системы и жилых кварталов Илурата.

Ср. со следующим указанием Филона Византийского ( III в. до н.э.): "При постройке башен нужно… копатьдо скалы, до воды или до какого-либо надежного слоя грунта" ( Philon . I . 1).

В этой связи отметим наличие в илуратском некрополе монументального склепа № 32 с уступчатым сводом, сооружение которого также можно отнести к I в. (Кубланов, 1979. С. 95), хотя ранее верхней границей строительства таких склепов на Боспоре считали II - I вв. до н.э. (Кауфман, 1947. С. 11). Другой пример эллинистических традиций в погребальной архитектуре римского времени, уже за пределами Боспора, это применение руста в обработке лицевой поверхности плит крепиды Зевсова кургана конца II в. в Ольвии (Фармаковский, 1906).

Раскопки колодца дали очень мало датирующего материала, который все же дает основание заключить, что сооружение егоотносится к I в., т. к. без подобного сооружения крепость не могла существовать.

Определение сделано ст.н.с. БИН д.б.н. Е.С.Чавчавадзе. Отметим, что ранее остатки обугленных сосновых балок от сгоревших перекрытий были обнаружены в угловой башне IV (Гайдукевич, 1981. С. 110) и доме к югу от перекрестка двух главных улиц.